— Марк, а ты что, собираешься построить в Риме храм, посвященный Иисусу? — прерывает мои размышления Луций. Греческое имя Христа постепенно приживается среди знакомых римлян, как и становятся привычными многие ритуалы — исповедь, причастие…

— Собираюсь.

— Для этого тебе придется сначала получить разрешение коллегии жрецов и Тиберия, как верховного Понтифика.

— Знаю. Но не думаю, что с этим возникнут какие-то трудности.

— А я бы на твоем месте не был так уверен. Тиберий ведь изгнал из Рима иудейских священников и уничтожил их молельные дома.

— Луций, ты же умный человек, философ… — вздыхаю я — неужели не понимаешь, что в таком огромном централизованном государстве не должно быть множества богов, из которых каждый выбирает себе понравившегося? Это дробит общество. В империи бог может быть только один — истинный. Как и император. Это триада, на которой должна зиждиться любая успешная страна: одно государство — один император — один бог. Все остальное от лукавого, особенно эта смешная беготня с дарами из храма в храм — от одного мертвого бога к другому и обратно.

— Римлянам трудно будет принять бога, умершего на кресте, как обычный преступник — пожал плечами Сенека — Разве что плебсу понравится…

— Но легионеры же приняли — улыбаюсь я — Тот, кто смирил свою римскую гордыню и принял Христа сердцем, обрел надежду на высшую справедливость и будущую жизнь на небесах. Мы друг для друга братья и сестры.

— Бог Митра тоже провозглашает равенство среди посвященных в его культ и сулит им блаженную жизнь после смерти. Многие легионеры его почитают.

— И что? Кто из них видел этого бога, заменившего солдатам Марса? Почему жрецы тайно собирают последователей Митры в закрытых подземных храмах? Что скрывать честным людям, если вера в их бога не преследуется властями? Как по мне, так эта тайная зараза умышленно занесена в нашу империю парфянами и теперь усиленно распространяется сирийцами. Но с какой целью? На месте фрументариев я бы последил за митранитами — подозреваю, что вскроются очень интересные факты.

Сенека озадаченно смотрит на меня, видимо с этой точки зрения митраизм он еще не рассматривал. А вот меня этот культ уже слегка напрягает, поскольку становится слишком популярным в среде легионеров. И я знаю, чем это все закончится — не пройдет и ста лет, как он начнет формироваться в настоящий военно — религиозный орден, по могуществу сравнимый с крестоносцами и тамплиерами. Только в отличие от них пойдут они другим путем и в третьем веке создадут свой особый корпус императорских телохранителей — PROTECTORES DIVINI LATERIS. И все последующие императоры станут “солдатскими” — выходцами из этого элитного подразделения. Даже высшее имперское чиновничество Рима будет пополняться из него же. А нам оно надо — военную хунту на свою голову взращивать? Цели у них может, и были изначально благими — восстановление римского государства и все такое — а что по концу вышло? Нет уж! Армия должна подчиняться императору, а не наоборот.

Понятно, что в римском обществе растет скептицизм относительно привычных языческих богов, и возникла мода на всевозможные восточные культы и верования, как на что-то новое, таинственное и мистическое. Да что говорить, если сам Тиберий держит рядом с собой астролога Фрасила и постоянно с ним советуется. Но мода модой, а вот культа воинственных богов типа Митры нам в империи совершенно не нужно. И искажения сути христианства в угоду эзотерики мы с апостолами тоже не потерпим. Никакого колдовства и магии.

В Мемфисе нам пришлось задержаться еще на пару дней, потому что работы здесь у Галерия оказалось много. Под горячую руку префекта кто только не попал. Ага… прямо как у Булгакова в «Собачьем сердце»: Уж мы их душили-душили, душили-душили…! По итогам всех разбирательств был учинен суд в здании магистратуры: жрецы Сета повисли на крестах, магистрат и пара его главных подельников лишились своего имущества и отправились в каменоломни, остальные провинившиеся отделались сильным испугом и крупными штрафами.

Городская стража проявила похвальное рвение и выявила среди населения несколько десятков горожан, попытавшихся откосить от общественных работ, назначенных префектом — этим просто всыпали плетей на площади, в назидание остальным лентяям и хитрецам.

Стены храма Сета за три дня горожане разобрали по кирпичику — теперь на этом месте высится огромная груда камней. Ломать, как говорится, не строить. Галерий щедро разрешил жителям забрать камень для личных нужд, но желающих пока что-то не нашлось — место считают проклятым, поэтому боятся. Плиту, перекрывающую вход в нижнюю часть храма, заклинило намертво, так ее каменными блоками и завалили. А тайный ход, по которому мы выбрались из храма, удалось довольно легко затопить. Очень надеюсь, что постепенно вода просочится и зальет подземные залы, чтобы никакие кладоискатели туда не лезли и не тревожили покой мертвых.

Состоялась встреча префекта с верховными жрецами других египетских святилищ. Хорошо Галерий их припугнул… Пообещал, что если кому-то из них в голову придет мысль повторить затею жрецов Сета, уничтожены будут уже все древние храмы Мемфиса без разбора. А сами жрецы повторят участь своих незадачливых коллег, которые ныне украшают своими мертвыми телами дорогу в порт. Ввел, так сказать, коллективную ответственность в Мемфисе за противоправные действия храмов. Легат Максимус Касий при этом так пристально смотрел на жрецов, сверля их взглядом, словно запоминал персонально каждого из них.

На этой встрече присутствовал и я, представляя победившую сторону и общину нового Бога. И даже речь небольшую толкнул, повторив мысль про правильное истолкование пророчества Манефона, и всех предзнаменований. Анкх Хранителя на моей груди произвел на жрецов впечатление, ну, а о том, кто я, они уже явно знали и не удивились, когда Галерий назвал мое имя. Но радости на их лицах естественно не наблюдалось. Один только Главный жрец Августа продолжал смотреть на меня с доброжелательной улыбкой — уж к нему-то угрозы префекта не относились никаким боком.

Я даже проводил его потом до храма и попросил оказать помощь апостолам Христа, если она им здесь понадобится. Ведь рано или поздно кто-нибудь из них обязательно появится в Мемфисе. Жрец не отказал мне в моей скромной просьбе.

…Наконец, порядок в древней столице был наведен, и префект Гай Галерий с чувством выполненного долга собрался покинуть Мемфис.

В день отъезда я приказал девушкам прилично одеться, навесить на себя все свои золотые украшения и накрыть головы тонкими покрывалами в знак благочестия. Зачем им демонстрировать украшения толпе, пришедшей проводить римлян? А затем, что золото — это первый признак богатства и почета в Египте. Жители Мемфиса должны ясно понять, что этим девушкам оказана наивысшая степень почета и уважения — их почти приняли в жрицы могущественного Бога, победившего самого древнего Сета. Но все же главное украшение любой девушки — добродетель и девственность. А уж о том, что жрицы нового бога невинны, знает теперь весь Мемфис — повитуха постаралась разнести эту важную весть по всему городу.

Провожают нас с большой помпой, несмотря на раннее утро. Народа пришло даже больше, чем когда нас встречали. Здесь вся магистратура в полном составе, с новым магистратом во главе, верховные жрецы, и огромная толпа зевак. Легионеры Лонгина выстраиваются почетным караулом вдоль сходней и погрузка начинается. Вначале, конечно, на триеру важно поднимается префект Гай Глерий. За ним следует легат Максимус, а потом уже мы с Сенекой и девушки.

Строгая субординация соблюдена — наместник Рима превыше всего, легат и жрец культа Августа следующий. А потом и правнук Августа — Марк Юлий в окружении прекрасных гурий. И что удивительно — ни одного косого взгляда или худого слова в адрес девушек — только любопытство и боязливое уважение. А девчонки, почувствовав резкое изменение своего статуса, больше не жмутся ко мне испуганно, но и нос особо не задирают — ведут себя скромно и с достоинством. Моя разъяснительная работа принесла свои плоды.